(no subject)

Каким же огромным казался он мне, бесконечным полем чудес, где из павильона в павильон можно было бродить часами, разглядывая то резиновые сапоги для рыбаков, длиннющие, по самую шею, то колонны эмалированных кастрюль и стопки тарелок дурного фарфора, вешалки, полные ядрено пахнущих ситцев, крошечный закуток книжного -- даже на рынке должен был быть книжный, почему нет. Ряды торговок скудными нечерноземными припасами -- кислющая смородина, мелкая, с рождения сморщенная картошка, грибы утреннего урожая на районной газетке, рубль за все, дистрофическая морковь (ребенку нужны витамины)... Нет, сюда не за едой и не за рыбацкими сапогами, -- за красотой, как нынче ходят в торговый центр, ну и что, что у забора, напротив бани, притулилась зловонная стекляшка "Тополек", она же "Мочалка" в устах завсегдатаев. Ну и что, что помыть руки под рыночным краном строго запрещается -- антисанитария! -- и что весь поход предпринят ради свежайшей, парной говяжьей печенки прямо из рук санитарного врача, по блату, как внучке главного ветеринара (ребенку нужно железо) -- и ты знаешь, что это приключение, эти маленькие радости и открытия (бааа, посмотри, какая заколка -- куда тебе заколка, у тебя и волос-то нет -- ну баааа) закончатся тарелкой ненавистной тушеной в сметане с того же рынка печени, которую как ни запихивай в себя, как ни жуй -- не проглотить --
как блеснет в пыльном солнечном луче хрустальная ваза, невесть зачем затесавшаяся среди пластиковых канистр бордосской жидкости -- с базы завезли, а кто купит? дорогая.
дорогая.