lunteg

Подниму старое жежешное, и не потому что апрель, а просто со дня на день грохну жж, а на пост стоит куча ссылок: пусть будет под руками, а то все мучительней вспоминать, в котором году я это все это дело собрала. Ну и чтобы искалось полегче, вот, иногда по делу бывает надо. И еще какая же я умница, держала все картинки на сторонних платформах.


История не имеет сослагательного наклонения. Поэтому, поднимая спорную и трагическую тему -- использование собак в космических программах -- я ни в коей мере не склонна обсуждать этичность чьих бы то ни было поступков. Я только хочу вспомнить их так же, как обычно вспоминают людей, совершивших героические поступки: имя, дата, фотография. Потому что дорогу людям в космос, и тут от фактов никуда не денешься, проложили собаки.

«Жива будет собака, будет жив и космонавт!» (Валерий Быковский)



За период с 1948 по 1961 годы в СССР было подготовлено и осуществлено 29 пусков геофизических ракет, осуществлены полеты 2 искусственных спутников Земли и 2 космических кораблей-спутников. Были поставлены эксперименты на 48 собаках, из которых 15 животных летали по 2 и более раза. Использование собак, согласно некоторым публикациям, продолжалось до начала 80-х годов.

Фотографии четвероногих испытателей, за исключением пяти самых известных, так и остались в пожелтевших отчетах военных и ученых. Даже кличка собаки, которую она получала, поступив в ВНИИ авиационной медицины, на базе которого в 1947 году была создана лаборатория, занимавшаяся проблемами физиологии при высотных полетах, оставалась с ней не до конца. Причинами тому были, с одной стороны, секретность -- представители разных ведомств по-разному именовали одно и то же подопытное животное, с другой стороны -- публичность: если опыт удавался и о нем сообщали в СМИ, то имя собаки могли заменить на политкорректное и более благозвучное. Варианты кличек в списке указаны в скобках. Большая их часть широкой публике неизвестна: но у меня дома упоминали Лисичку и Мишку: папина студентка-дипломница в конце пятидесятых по распределению была направлена инженером в лабораторию и впоследствии немного рассказывала о своих питомцах. Их было много, гораздо больше, чем показывали в телевизоре и писали в книжках.

( Дорогу в космос проложили собаки )

"угадайте год", но уж больно занятно может получиться.

Это история про человека, к результатам труда которого в нашей стране прикасался, пожалуй, каждый, кому сейчас шестьдесят и около, и не просто прикасался, а внимательно изучал: можно сказать, прочитывал от корки до корки -- потому что речь идет о книгах. Эти книги выходили миллионными тиражами, и миллионами тиражами воспроизводилась в выходных данных фамилия -- но сегодня, равно как и тогда, никто (за исключением, разве что, сотни-другой профессионалов, и то по иному поводу) не вспомнит, кто это.

Нет, не Ленин. Нет, не Пушкин. Борис Моисеевич Кисин. Ой, кто?

Я расскажу -- воспроизведу его историю жизни по его книгам. (Это достовернее, чем по юзерпику. А для людей книги -- и вовсе только это правда и есть.) С одной оговоркой -- как многие ровесники XX века, он прожил не одну, а несколько разных жизней. Я насчитала четыре.

( Ну так и начнем по порядку... )

Когда-то, теперь уже давно, в страну, которой теперь уже нет, вместе с рубашками, веерами и термосами привозили маленькие черно-белые книжечки с картинками. Собственно, книжечки состояли исключительно из картинок: это были комиксы патриотического содержания: маленькие китайчата спасали урожай, партизан, рабочих (нужное подчеркнуть). Несмотря на дурную полиграфию и идиотское содержание, книжечки пользовались популярностью (примерно такой же, как чуть позже -- журнал "Корея" и пластинки с записями речей Л.И.Брежнева). Действительно, где еще можно было хавнуть столько незамутненности напополам с паранойей, где достать термоядерную смесь этнографии и идеологии?

У меня тоже были такие книжечки. По прочтении (что, в силу небольших объемов и повышенной ударности текстов, было равносильно выучиванию наизусть) книжечки раздаривались, но в память намертво впечатывалось что-нибудь вроде "и тогда командир партизанского отряда наградил юного героя зелеными и красными коробочками". Рисунок разъяснял содержимое коробочек: это были рыбные консервы (в ситкоме на этом месте раздается смех за кадром).

Времена сменились, и книжечки с прилавков магазина "Книги соц. стран" плавно переместились в "Букинисты". А новых не завозили. Однако не потому, что не издавали: тема не исчерпала себя. Просто "концепция сменилась", и вместо империалистов, угнетателей, иностранных захватчиков и своих богатеев отрицательными героями стали советские ревизионисты. А юные герои остались на месте.

И хотя у патриотических комиксов совсем не маленькая история, зарубежные публикаторы сегодня уверенно относят их к плодам культурной революции. Наивные. Это они про павликаморозова ничего не знают и про целые смены в довоенном "Артеке", собранные из вот таких вот павликов, по двести-триста человек разом.

Комикс про юную героиню Сяо Хун я потырила из британского блога. Перевод на английский, насколько я представляю себе подписи под такими картинками в таких книжках, слегка черезжопный, но адекватный. Я только переперла полечку на русский, пытаясь вспомнить, как аналогичная продукция выглядела по-русски. В общем, enjoy.



( павла морозова и все-все-все )

Газоны около многоэтажек, заботливо украшенные потрепанными жизнью и судьбой игрушками, -- одновременно достопримечательность и источник ужаса сродни экзистенциальному: неужели и со мной такое случится? неужели и я?.. нет, нет, нет. Но можно посмотреть иначе.

Япония -- страна маленькая сказал всегда ваш КО. Газонов мало. По газонам не ходить. А что же делать?

Эйдзиро Мияма (Eijiro Miyama) нашел выход -- компактный и веселый: он делает шляпы. Из тех самых выброшенных игрушек, а также следов и последствий цивилизации. И не только делает, но и носит. Пожалуй, ничем другим, кроме изготовления шляп и их демонстрации, этот крошечный немолодой японец больше и не занимается. Ну разве что поет в караоке, но тоже надев шляпу, да теперь еще и позирует фотографам арт-брют-галерей.



( Рыбы и другие )

В переносном смысле витриной социализма называли попеременно то Венгрию, то ГДР (ГДР -- чаще), но сегодня мы будем смотреть в лицо социалистическим витринам в прямом смысле. Весьма объемная серия снимков Дэвида Хлынски образца 1990 года (Москва, Загорск) -- не новость на просторах интернета, более того, про нее писали и культурологи, и рекламисты, но, поскольку крайний раз эта подборка всплывала аж пять лет назад, и то не в полном объеме, то почему бы и не. Тем более, что все новое -- предстоящее нам новое -- хорошо если просто хорошо забытое старое, а не что похуже. Почему бы и не напомнить, не взбодрить салатик, так сказать.

Дэвид Хлынски -- американский фотограф и мультимедиа-артист, перебравшийся в начале 70-х из США в Канаду, его бабушки и дедушки -- все сплошь выходцы из Восточной Европы, но побывать на родине предков он смог только с началом perestroyki и uskoreniya, а в СССР и вовсе попал под самый занавес, впрочем, весьма пыльный. Его восточноевропейская серия снимков носит отчетливый этнографический интерес: фотограф не выходил за пределы традиционных туристических маршрутов, но объекты для съемки выбирал как раз не слишком традиционные: минимум так поражавшей туристов политической пропаганды, максимум -- рекламной эстетики. Зрелище, в итоге, получилось весьма своеобразное и, имхо, жалкое. Особенно если учесть, что за витринами, на прилавках, располагался примерно тот же ассортимент, включая муляжи.

Итак, поехали.


( назад в будущее )

Попались мне тут на аукционах плакаты Госмедиздата (у "Гелоса" в основном) -- санпросвет и го -- с персонажами необычайной стильности: если бы не отрисованные рубленой гарнитурой всяческие слова про утопление и ов, то вполне можно было бы сдать за киношные афиши с роковыми красавцами и красавицами -- эти буйные чубы, спадающие на высокие лбы, эти жгучие взгляды...

Художник, как водится, неизвестен, датировка -- конец 1920-х, составитель врач А. С. Берлянд, под редакцией профессора Н. Н. Бурденко.

(Абрам Соломонович Берлянд -- автор множества брошюр как специальных, так и популярных, на медицинские темы, в частности, его перу принадлежит труд "Алкоголизм в художественной литературе", Госмедиздат, 1930)



( граждански оборониться )

Игра -- не игра, так, что-то вроде.

В зданиях на перила лестниц через определенные промежутки прибили деревянные пробки.

Некая жидкость продавалась только в бутылках определенной формы.

Во время войны карточки на часть продуктов выдавали на декаду, а не на месяц.

Двери вагонов метро дополнили конструктивной деталью, сохранившейся до наших дней и нашедшей широкое применение на всем общественном транспорте.

Что объединяет перечисленное выше?

Правильные ответы, если таковые случатся, ненадолго попрячу.

UPD. iric71 -- правильный, и даже очень конкретный, ответ. Все перечисленные нововведения были сделаны по инициативе А.С. Пучкова, в течение многих лет возглавлявшего службу московской "Скорой помощи". Он не был основателем -- кареты экстренной мед. помощи были в Мск и до революции, числом ажно две штуки (а перед войной -- 17 машин, представляете?), но организатором этой службы в том виде, в котором мы ее знаем -- да, был.

При этом А.С. Пучков активно занимался профилактикой бытового травматизма: собирал статистику и добивался в Моссовете и Совнаркоме соотв. решений: отсюда -- пробки на перилах в школе (чтобы дети не катались), уксусная эссенция -- в треугольных флаконах (чтобы можно было определить наощупь), хлебные карточки по декадам (предохраняло от долговременной голодовки при утере или краже), ну и уплотнители на дверях вагонов метро (бо сразу после открытия первой ветки было много травм, связанных с зажатием рук/ног автоматическими дверями). По его же настоянию с трамваев были сняты задние буфера и были выведены из эксплуатации вагоны без дверей -- чтобы не ездили на буферах и подножках.

Маленький (и единственный) вчерашний улов с non fiction -- сборничек статей о детской литературе 1920-1930-х годов:

В Кремле тревожный снится сон
Вождям советских банд...
"Где пломбированный вагон?
Бежим -- нах Фатерланд!"

(С.Я.Маршак, 1919)

А в целом, конечно, беда-беда. Очень скромная в этот раз выставка, хотя, к счастью, без позорных книжных столбов.