скоро три

[lunteg]

На секундочку пригорюнился в углу:
-- Степа, ты чего?
-- Тепа маму ждет тихонько-тихонько.

Прислушивается к разговору взрослых: редактура, корректура, сверка, сроки... Вклинивается в паузу, с чувством замечает:
-- Ужас какой!

Сидит за кухонным столом перед стаканом низколактозной жидкости с домашним названием "кефир" и тарелкой с зефиром. Внезапно его озаряет: показывает пальцем на стакан:
-- Это что? -- (и мордаха лукавая.)
-- Кефир.
Повышая градус лукавства, тыкает в зефирину:
-- А это?
-- Зефир.
Хохочет. В упоении показывает поочередно то на одно, то на другое и повторяет:
-- Зефир! Кефир! Кефир! Зефир! -- и хлопает в ладоши.

Вчера принесла рыбе магнитную азбуку (при ближайшем рассмотрении оказалось, что буковки не просто так на холодильник, а еще и со шрифтом Брайля, так сказать, продукт двойного назначения). Вытащила случайную букву, не взглянув, на автомате, показываю:
-- Что за буква, Степа?
-- Ю.
И правда, Ю. Окружающие в литературном восторге:
-- Младенец, который знает...
И младенец со знанием дела договаривает:
-- Букву Ю!

Притулился у меня на коленях, в руках зажат "свой" телефон -- старая нокия без аккумулятора. Показывает на экран (что телефоны могут фотографировать, он знает отлично, иногда и сам "снимает" понарошку, выкрикивая "кадр!"):
-- Степа! И баба... Саша!
Про бабу Сашу ему не рассказывали, но при нем вспоминали: это та самая "бабасаша", с которой мы путешествовали каждое лето: та, которая рядом со мной на фото всегда на корточках -- чтобы вровень с маленьким человеком. Впрочем, фото он тоже не видел.
-- Какая баба? Саша? или...
-- Саша! Баба Саша!
В темном экране отражаются две физиономии: его -- и моя.