"Ливерс" и беженцы Первой мировой

Маленькое дополнение к "Ливерс" и другие" и "Дом купца Якунина":





"Воззвание бюро ("Центральное бюро при Городской управе по оказанию помощи семьям запасных и лицам, пострадавшим от войны") к московским домовладельцам и квартиронанимателям о предоставлении для беженцев квартир и комнат успеха не имело. Разве что владельцы кружевной фабрики в Саввинском переулке, на Девичьем поле, откликнулись и предоставили бюро (совершенно безвозмездно) ветхий фабричный корпус, состоящий из двух больших сараеобразных комнат, в которых может быть помещено до 70-80 человек. В этом помещении бюро образовало временный пункт для прибывающих беженцев. Здесь они остаются по возможности недолго, до тех пор, пока для них не подыскивается какая-нибудь работа или более-менее удобная для продолжительного пребывания квартира...

Зайдите во временный приют в Саввинском переулке (дом № 4). Кого только вы не встретите здесь! Редактор калишской газеты, оставшийся без средств и без работы, разоренная калишская семья из семерых человек, мужчин и женщин, приехавших в Москву без денег, без теплого платья, ткачи из Здунской Воли, фотограф из Лодзи, жена подпрапорщика с шестью детьми от 9 до 1 1/2-годичного возраста, конторщики, слесаря, плотники из местечек Западного края и масса других таких же, как и они, обездоленных людей, еще не пришедших в себя от всего перенесенного.

В холодном фабричном корпусе, на деревянных нарах, покрытых соломенными тюфяками, они терпеливо ждут помощи общества. Не подачки, а помощи, потому что все они умеют работать и хотят работать. И работу -- в этом сомневаться не приходится -- общество наше им даст" ("Утро России", ориентировочно вторая половина сентября 1914, цит. по В.Руго, А.Кокорев "Очерки городского быта в период Первой мировой войны", М., 2011)

Упомянутый "дом 4" -- это по современной нумерации дом 2, частью которого как раз и являтся дом купца Якунина, но, без сомнения, речь идет о более новой части здания либо о надворных постройках, снесенным после ВОВ. Опять же, формально эти здания на 1914 год принадлежат не Гивартовскому, но, тем не менее, входят в его кружевную империю. В свете еще только предстоящих (май 1915-го, однако) немецких погромов, инициированных рабочими соседней фабрики Гюбнера, было бы любопытно узнать, а как собственно Гивартовский и его инженеры и мастера, все сплошь немцы, пережили это время. И что двигало Гивартовским, когда он отдавал распоряжение о безвозмездном выделении помещения? И как его не выселили по указу -- или у него было-таки российское гражданство? или эти помещения были своеобразной "платой" за получение гражданства?

"Ливерс" и беженцы Первой мировой

Маленькое дополнение к "Ливерс" и другие" и "Дом купца Якунина":





"Воззвание бюро ("Центральное бюро при Городской управе по оказанию помощи семьям запасных и лицам, пострадавшим от войны") к московским домовладельцам и квартиронанимателям о предоставлении для беженцев квартир и комнат успеха не имело. Разве что владельцы кружевной фабрики в Саввинском переулке, на Девичьем поле, откликнулись и предоставили бюро (совершенно безвозмездно) ветхий фабричный корпус, состоящий из двух больших сараеобразных комнат, в которых может быть помещено до 70-80 человек. В этом помещении бюро образовало временный пункт для прибывающих беженцев. Здесь они остаются по возможности недолго, до тех пор, пока для них не подыскивается какая-нибудь работа или более-менее удобная для продолжительного пребывания квартира...

Зайдите во временный приют в Саввинском переулке (дом № 4). Кого только вы не встретите здесь! Редактор калишской газеты, оставшийся без средств и без работы, разоренная калишская семья из семерых человек, мужчин и женщин, приехавших в Москву без денег, без теплого платья, ткачи из Здунской Воли, фотограф из Лодзи, жена подпрапорщика с шестью детьми от 9 до 1 1/2-годичного возраста, конторщики, слесаря, плотники из местечек Западного края и масса других таких же, как и они, обездоленных людей, еще не пришедших в себя от всего перенесенного.

В холодном фабричном корпусе, на деревянных нарах, покрытых соломенными тюфяками, они терпеливо ждут помощи общества. Не подачки, а помощи, потому что все они умеют работать и хотят работать. И работу -- в этом сомневаться не приходится -- общество наше им даст" ("Утро России", ориентировочно вторая половина сентября 1914, цит. по В.Руго, А.Кокорев "Очерки городского быта в период Первой мировой войны", М., 2011)

Упомянутый "дом 4" -- это по современной нумерации дом 2, частью которого как раз и являтся дом купца Якунина, но, без сомнения, речь идет о более новой части здания либо о надворных постройках, снесенным после ВОВ. Опять же, формально эти здания на 1914 год принадлежат не Гивартовскому, но, тем не менее, входят в его кружевную империю. В свете еще только предстоящих (май 1915-го, однако) немецких погромов, инициированных рабочими соседней фабрики Гюбнера, было бы любопытно узнать, а как собственно Гивартовский и его инженеры и мастера, все сплошь немцы, пережили это время. И что двигало Гивартовским, когда он отдавал распоряжение о безвозмездном выделении помещения? И как его не выселили по указу -- или у него было-таки российское гражданство? или эти помещения были своеобразной "платой" за получение гражданства?

ударим филеем по писсуару

Филей -- это не то, что вы подумали, это филейное вязание. Не знаю, жив ли до сих пор этот термин, но во времена наших бабушек он был очень даже ничего себе. Филейное вязание -- это сеточка из столбиков с накидом и воздушных петель, заполняемая некоторым узором. Вот в моем детстве на проигрывателе "Ригонда" жила филейной вязки салфеточка с павлином. Белая салфетка и белый павлин.

Натан Винсент (Nathan Vincent) ни разу не бабушка, а вовсе даже дяденька. Дяденька проживает в Нью-Йорке и балуется филейным вязанием, параллельно решая, как он утверждает сам, "гендерные проблемы" путем создания "мужских объектов женскими методами". Павлин не павлин, но получается весьма близко, к павлинам-то.



( еще мужских откровений )

ударим филеем по писсуару

Филей -- это не то, что вы подумали, это филейное вязание. Не знаю, жив ли до сих пор этот термин, но во времена наших бабушек он был очень даже ничего себе. Филейное вязание -- это сеточка из столбиков с накидом и воздушных петель, заполняемая некоторым узором. Вот в моем детстве на проигрывателе "Ригонда" жила филейной вязки салфеточка с павлином. Белая салфетка и белый павлин.

Натан Винсент (Nathan Vincent) ни разу не бабушка, а вовсе даже дяденька. Дяденька проживает в Нью-Йорке и балуется филейным вязанием, параллельно решая, как он утверждает сам, "гендерные проблемы" путем создания "мужских объектов женскими методами". Павлин не павлин, но получается весьма близко, к павлинам-то.



( еще мужских откровений )